Юра Музыченко: «Я ненавижу отпуски»

Ты считаешь себя лицом новой России?

(Смеется.) Не хочется задирать нос, но мы составляем современное медийное поле страны. Не именно я, моя группа The Hatters и моя тату-студия, а наше интернет-объединение Клик-Клак, наша дружба с Ильичом, с Пязок, с Усачевым, с Поперечным, с Гарри Топором, с другими музыкантами — с Wildways, например. Все мы вместе — та прослойка общества, которая еще не мейнстрим, но и не старье. Про нас знают, и мы — лидеры мнений.

Интересно, что основная часть твоего ответа была не столько про музыку, сколько про интернет-тусовку. Когда-то именно музыканты были голосом поколения, а сейчас это интернет?

Ну естественно. Вот вчера я отправлял ребятам песню и вспомнил, что еще 8 лет назад я не мог этого сделать. Пацаны были в Гатчине, а я уже переехал в Питер. Придумал набросок на песню — и не смог ничего им отправить, не ММС же слать. Так и поехал в Гатчину пьяный. А теперь песня там окажется за секунду. Интернет — это двигатель всего, даже музыки.

А маленький Юра мечтал вообще о таком успехе — стать тем самым лицом новой России?

Конечно. У нас была четырехкомнатная хрущевка, папа был начальником цеха, а нас, детей, в семье было трое. И вот когда меня наказывали, меня всегда отправляли в угол. И я всегда выбирал угол в комнате брата, потому что у него проигрыватель. И я там слушал сказки, а когда надоело слушать «Али-Баба и 40 разбойников», я начал слушать пластинки брата. Прыгал на тахте и представлял, как я играю на сцене. Получается, о чем мечтал еще дошкольником, то и сбылось. 

Выходит, музыка пришла в твою жизнь очень рано, а театр как появился?

Я ходил на курсы в музыкальное училище имени Римского-Корсакова, куда собирался поступать после 9-го класса. Но что-то все там мне не нравились, какие-то они — вырежешь потом это слово, если захочешь — задроты. Я просто из Гатчины, а там надо быть четким пацаном. Пошел в театральный, и так появился театр. В театре — не задроты. Клоуны, с которыми я работаю в театре «Лицедеи», — настоящие рокеры!

Ты сильный человек?

Не-е-е. Не сильный, не слабый — обычный.

Какие у тебя слабости?

Да обычные. Начинаешь из-за чего-нибудь переживать, загоняться… Неуверенный. Да все как у всех.

А сила в чем?

Со стороны кажется, что сила в поступках и в действиях. Но на самом деле сила в мотивации, которую дарят тебе люди, что тебя окружают. Моя суперсила — это окружить себя правильными людьми.

Что вдохновляет, кроме людей?

Музыка, кино, друзья. Пробовал о природе писать — не выходит. 

А Петербург вдохновляет?

Петербург, конечно, такой город, что не может не вдохновлять. Но Петербург для меня — это в первую очередь люди. Все, что вокруг нас, так или иначе сводится к людям. Ездишь с туром по России и разочаровываешься не в городах, а в людях. Помойки, грязь, дороги, менталитет — это все сделано людьми.
Какие города запоминаются? Те, из которых люди, приезжая в Питер, с гордостью говорят, откуда они. Владивосток, Тюмень, Ростов — список небольшой, но он есть. А приезжаешь в Омск — вот он... Омск. Человека в Питере спрашиваешь — откуда ты? И слышишь стыдливое «Я из Омска» или гордое «Я из Тюмени!».

Не на все же может повлиять отдельно взятый человек, есть законы, правительство...

Каждый может повлиять на то, что рядом. По-моему, это Чехов сказал: «Если каждый сделает свой участочек земли прекрасным, то все будет идеально». (Оригинальная цитата звучит так: «Если бы каждый человек на своем клочке земли сделал все, что он может, то как бы прекрасна была земля наша...» — Прим. ред.)

Музыка, театр, интернет, семья. Как ты все успеваешь?

Даже неловко снова говорить то же самое, но, опять же, все дело в людях. Этому я научился в театре: хороший бригадир сидит, бригада работает. Театральный прием: сыграть спектакль — это распределить себя в пространстве. То же самое с делами: распределяешь задачи, находишь ответственных, что-то делаешь сам. Если сам все будешь делать — сломаешься. Да и моторчик из задницы вытаскивать надо. 

Как расставляешь приоритеты?

На первом месте семья, потом музыка.

А если не творчество, то что?

Я бы стал плотником или столяром и с удовольствием бы уехал жить куда-нибудь на Дальний Восток. Я вырос на даче, с батей постоянно сидел, помогал ему, выпрямлял гвозди и все такое. Мне нравится руками работать. Я бы уехал туда, построил бы дом, жил бы рядом с тайгой — красота!

Отключил бы интернет?

Нет, там много всего интересного помимо клипов и обзоров. Но хочется спокойствия.

Ты чувствуешь усталость от своей успешной и насыщенной жизни?

Да, но! Вот мы сейчас беседуем, а вся группа в отпуске. Я ненавижу отпуски, потому что вот ты приехал, у тебя деревья, мангал, все красиво… но ровно через час ты начинаешь себя гонять: вот пацаны там в городе что-то придумывают без меня, значит, меня уже не возьмут, снимут без меня, запишут без меня — и все, я пролетел! Это тоже, наверное, из театра пошло: если ты опоздал, то ты уже не успел.

Тебе важно быть в центре событий?

Не обязательно в центре, важно быть в команде, я командный игрок: есть что придумал, то и сделал.  А так как я учился в конце 2000-х, там как раз были корпоративы. И если тебе есть что показать, тебя возьмут на корпоратив, ты заработаешь денег. А если нечего показать — будешь жить на стипендию. А еще мне прям запомнилось, как Александр Анатольевич в каком-то интервью на вопрос: «Что нужно делать, чтобы не уставать?» — ответил: «Не надо останавливаться».

Но ведь если не останавливаться, можно легко сгореть?

Очень легко. У меня был такой период в жизни, когда я чуть все не потерял. Но! Тогда я был окружен неправильными людьми. А сейчас у меня все по полочкам. В первом туре мы пересмотрели сериал «Клан Сопрано» (мы вообще всегда любили мафию), и теперь у нас все по-мафиозному четенько.

А ты в своем клане главный Дон?

Нет, я отдал бразды правления другому человеку, пусть он думает, что он главный. Подождите, это не Ильич! Ильич, ты главный!

Не боишься, что тот период может повториться?

Очень даже может, но я надеюсь, что нет. Но не боюсь. Скажем так: мы сейчас сели в машину, в которой есть подушки безопасности, и пристегнули ремни. В первые два года существования нашего коллектива мы летели без ремней и, возможно, даже побухивали за рулем. Теперь мы пристегнулись и едем в правой полосе.

Чего ты боишься?

Да всего. Змей, пауков (смеется). Очень много всего боюсь, теперь же груз ответственности большой — мы уже высоко поднялись, падать будет ощутимо. А люди злые! Вот взять последний альбом: меня из комментариев не вытянуть за уши, я же всем лично отвечаю.

Как ты с критикой справляешься?

Никак не справляюсь, отвечаю матом. Стыдно потом. Бывает, даже извиняюсь — девочкам когда нагрубил, например. Но обидно же, это же то, чем я живу. Сейчас люди такие, что, даже когда они хорошее что-то пишут, все равно бывает обидно. Вроде пишут «клевая песня», а потом прибавляют обидное слово. Ну зачем, неприятно же.

Хейтеров послать легко. Но не всему же в жизни можно сказать «пошел в задницу». Какие-то реальные трудности как разруливаешь? В работе, в семье?

Тут мне больше всего помогла тату-студия. Когда мы ее создавали, мы были совсем молодые и не позиционировали это как бизнес. Это был наш дом, семья, куда мы набирали мастеров не только по их мастерству, а по их внутреннему миру, чтобы они совпадали друг с другом. И все равно мы расставались очень болезненно.

После того как я несколько раз уволил людей, я перешел через этот барьер, и мы научились разделять работу и дружбу. Мы пришли к другой финансовой схеме: аренда места. То есть мы предоставляем удобное и чистое пространство, а человек уже работает как ему вздумается. И стало всем комфортно.

Но с группой это не получается. Группа все-таки — это семья. В тату-студии ты директор и человек работает на тебя, а в группе мы все творческие частички одной творческой шестереночки. 

Вы с группой делаете шоу, а в театре спектакль свой хочешь поставить?

В театре такая проблема, что легко придумывать для кого-то, а для себя сложно. Сейчас я в таком прекрасном положении, когда дураком на сцене будет жена — она ставит моно-спектакль. А я буду только на нее кричать: «Да как ты не понимаешь, это смешно! Сделай, как я тебе говорю, мне со стороны виднее!» Приходите весной, будет премьера спектакля Buffroom. По сюжету она на вечеринке застревает в туалете и все действие происходит там.

То, что ты с женой все время вместе и дома, и на работе, — это бонус или недостаток?

Фишка в том, что мы оба любим всю работу, которая у нас есть. У нас, конечно же, есть правило дома про работу не говорить, но оно никогда не выполняется. Вчера я дописывал наброски нового текста, а она на полу кроила ткань для костюма. Минус один — сложно уснуть. Мысли гоняются и гоняются. А так — бонус, конечно.

Ты заморачиваешься по своему внешнему виду?

Конечно. Мы же выступаем на сцене, играем музыку. И как ни крути, а основная, наверное, часть наших слушателей — это девочки. Есть такой театральный закон: если ты актриса, выходишь на сцену и тебя не хочет 70% зала — это не твоя профессия. У музыкантов такие же правила. Надо отжиматься, есть гречку, делать татуировки, отращивать усы.

Ты все сам или есть специальный человек, чтобы следить за твоим имиджем?

Даниил Белов занимается имиджем группы в целом. Он научил меня клевому лайфхаку: нужно иметь 2–3 хороших вещи, остальное можно докупать в недорогих магазинах.

Наверное, сложно вкладывать глубокий смысл в каждую татуировку, когда у тебя их так много?

Я так скажу: чем дебильнее татуировка, тем в ней больше смысла. Объясню почему. Шутка — это суперсконцентрированная и сжатая мысль. Она смешна потому, что у тебя рождается много бэкграунда, от которого тебе смешно. Поэтому анекдоты такие клевые.

С татуировками та же история: в какой-нибудь дурацкой фигне может быть сконцентрировано очень много смысла. Каждая моя татуировка — это маленькая фигня, за которой стоит большая, длинная, смешная история и много знакомств. 

Расскажи анекдот по своей татуировке

Вот самая дурацкая моя татуировка — трехногий мангал. Когда мы его набивали, мы отправлялись в евротур. Мы сидели у мангала в Белоруссии, жарили крылышки, и мне прямо там набивали татуировку. Но никто не заметил, что мне не добили четвертую ножку. Через месяц мы вернулись из тура, еще месяц монтировали видео, и вот мы выложили этот выпуск — и первый же комментарий: «Где четвертая нога?» И мы только тогда заметили. И вот мой любимый анекдот. Идет мужик по улице мимо церкви. Слышит, оттуда тусовка гремит — крики, веселье, музыка. А посреди всего этого в гробу мужик сидит. Он подходит, говорит: «Мужик, так ты ж живой!» А тот ему отвечает: «А всем пофиг!»

Ты за время туров повидал мир. Какое у тебя любимое место?

Если живешь в Петербурге, то вся Европа для тебя — один большой Невский проспект. Мое любимое место — это участок, который мы присмотрели для дома здесь, под Петербургом. А вообще лучшее место там, где твои близкие люди.

Что в людях ценишь больше всего?

Критическое мышление и деликатную честность. И когда умеют пошутить про то, про что нельзя шутить, а тебе смешно.

Ты говорил, что хотел бы снять фильм в стиле Кустурицы, — это уже в процессе или пока мечта?

Пока что мечта.

Мечты вообще должны сбываться?

Не факт. По идее, моя мечта сбылась. Но и титры же не начались, правильно? Фильм же не закончился. Исполнение мечт — это пропорциональные плоды твоей работы: вот ты работаешь и за это получаешь. Глупо говорить «ты всего добился». Не всего! Я просто добился того, над чем работал. Точно так же становятся топ-менеджерами те, кто начинал мерчандайзерами: это планомерная работа в определенной сфере. Мне очень повезло — я работаю тем, кем всегда хотел быть. У меня такие мечты, что дальше уже некуда. Например, сняться в кино. Но уж если сниматься, то с Бредом Питтом и Леонардо ДиКаприо. Без шансов! Так что некоторые мечты просто должны быть.

А цели какие?

Цель — не облажаться. И двигаться дальше. Мы сейчас готовимся к туру, и как его логическое завершение будут два больших сольных концерта в Москве и Петербурге. И если раньше мы делали большое шоу с акробатами, танцами, гимнастами, то в этот раз мы хотим придумать программу, где все будет основано только на нас.

А мир покорить?

Покорить не хочется, хочется уважения от старших и заслуженных коллег по цеху. Чтобы зайти в общую гримерку за кулисами фестиваля, где все тебе скажут: «О! Пацаны, здорово!» С развитием интернета все стали в одном поле существовать — мы в каком-то городе в один день были с «Пошлой Молли» и Монеточкой. Сейчас все ездят вроде по одним и тем же фестивалям, все друг друга знают, но все равно друг друга сторонятся. Хочется, чтобы все тусовались вместе. Мы вряд ли друг другу мешаем.

Ты вообще скромный парень?

Когда трезвый — да.

Мак Сима Мгла: «Без воли теряется любой смысл жизни»

Расскажи про свой родной город.

Я из Кирово-Чепецка, города в Кировской области. Наверное, вы могли слышать это название в рекламе вятского кваса. Летом город очень зеленый — там много лесов внутри и вокруг, а по ночам он в некоторых местах бывает «синий». Но это уже не зависит от времени года — скорее вечное его настроение. Такой вот контраст.

А почему решил переехать в Санкт-Петербург?

Я не решал специально переехать в Питер — все произошло или происходит само собой. Теперь все реже бываю в своем городе, хотя в мыслях часто хожу по чепецким улицам. Ты ведь можешь быть вдали от дома, но из сердца он никуда не пропал. Бывает и наоборот: живешь в своем городе, а чувства дома внутри нет. Отсюда и появляется беспокойство: кто-то ищет дом в бутылке, другие — в косяке, третьи — в пути или музыке.

Города — это, наверное, не цель, а путь, который хочу пройти. Пытаюсь поменять музыкой градус у тех, кто не чувствует себя в своей тарелке в этом мире и не понимает, где его дом и как сложится завтра день. Меньше всего хочу, чтобы одиночество взяло верх над духом и сознанием человека.

В твоей семье были музыканты или поэты? Или это только твой дар?

Музыкантов в моей семье нет. Правда, мама говорит, что папа играл на барабанах в сельской группе, когда учился в школе. Вообще он водитель, руль и дорога — его стихия. Мама была детским хореографом, но сейчас шьет шторы и платья на дому, а иногда — мне футболки. Но мужские вещи она не очень любит кроить. Моя сестра танцует в балете, но не классическом, а современном. Она сама ставит шоу, начиная от музыки и заканчивая светом на сцене. Надеюсь, вы ее как-нибудь увидите: хочу снять ее в клипе на одну из своих песен.

Я не выбирал, а просто полюбил музыку. С какого-то перепугу взял на себя написание текста и подумал: раз ничего не слушаю и мне мало что нравится в отечественной музыке, почему бы не изменить это. Вот, пробую. Каждый раз мне все интереснее.

Как ты работаешь над песнями?

Я сам не пишу биты, а работаю с людьми, которые близки моему мировоззрению.

А тексты?

Слова словно выпрыгивают из меня, что-то большое и малое. Ты не можешь это контролировать — чистые эмоции. Вряд ли у меня есть вдохновение, и режима написания тоже нет. Книг я читаю мало, поэтов вообще нет — для меня это вяло. Все, что надо, есть в словаре Ожегова.

Как ты относишься к своему творчеству?

Я двигаюсь на ощущениях. Это единственное, что получается лучше всего. В попытках найти не просто образ или «музу» я копаю тоннель, по которому ухожу все глубже и глубже. Не только как человек, но и как крот, двигающийся лишь на чувствах, вибрациях и интуитивно щупающий не только форму, а саму идею, которую слушатель либо подхватывает и представляет, либо выбирает закопать и больше не вспоминать.

Что тебя вдохновляет? Что движет тобой?

С годами все больше понимаю, что мной движет лишь воля. Мной управляет страх. Я в поисках шабаша, трансформации. Отсюда и рождаются строки и мотивы, которые я, как слепое дитя, леплю из пластилина. Без воли теряется любой смысл жизни, а страх как верный друг бьет по пальцам, чтобы продолжать искать волну и копать все глубже и дальше обычного. Многие видят во мне поэта, а другие уверенно говорят: псих. Я считаю себя человеком, который, просыпаясь с утра, пьет кофе, умывается и продолжает касаться этого мира.

Почему тебе важно быть услышанным? Тебя понимают слушатели?

Нет ни хорошо, ни плохо. Правильно, когда люди воспринимают твой посыл верно. Неправильно, когда ты пытаешься прыгнуть выше своей головы — и так же громко падаешь хрупкой тушей в яму, где живут те самые кроты. Великая красота заключается в том, чтобы у слушателя возникла идея, которая бы позволила ему так же отыскать меня в земляных коридорах. Так же прыгать со мной через костры. Парить вне и извне себя. Правильно, когда не о себе. Верно, когда для кого-то. Для этого и пишу.

Интервью с Юрой Музыченко: Таша Конкина